Нина Михайловна Данилкович родилась в 1929 году в Западной Белоруссии. С первых дней войны все её семья из семи человека участвовала в партизанском движении. После Великой Отечественной войны окончила МГУ им. Ломоносова с отличием, защитила кандидатскую диссертацию, заслуженный научный сотрудник.

Многие годы работала по прикладной тематике. В течение нескольких десятилетий участвовала и руководила многочисленными экспедициями от западной границы до Тихого океана, от Архангельска до Кавказа и Средней Азии (иногда экспедиции длились до 6 месяцев). Разрабатывала стандарты по различным темам. Особое место занимала разработка стандартов за­щитных средств для населения всех возрастов с учетом этнических особен­ностей. Результаты внедрены в практику Министерства обороны, химичес­кой промышленности и др. отраслей.

Нина Михайловна активно участвует в общественной жизни МГУ и Москвы. В настоящее время - председатель Совета ветеранов войны и труда МГУ им. Ломоносова, заместитель председателя Совета партизан Московского Комите­та ветеранов войны. Она член президиума: Объединенного профсоюзного коми­тета МГУ, Совета женщин МГУ, Совета ветеранов Западного административно­го округа, вузовской комиссии Московского городского Совета ветеранов.

Среди ее наград орден ’’Отечественной войны" 2-й степени, медали "За По­беду над Германией", "Партизану Отечественной войны" 1-й степени, "За осво­бождение Белоруссии" (Республика Беларусь), многочисленные юбилейные и памятные медали и знаки.

Продолжение 1-й части

Я - ЮНАЯ РАЗВЕДЧИЦА

Перейти в отряд командир полковник "Льдов" дал раз­решение только тогда, когда они точно узнали, что на сле­дующий день за нашей семьей приедет "черный ворон".

За нами пришла большая группа партизан. Мы уже их ждали. Поздно вечером открывается дверь, входят бой­цы с пулеметными лентами наперекрест на груди, авто­маты наперевес, у всех кубанки на голове, веселые гово­рят: "собирайтесь!" Радости нашей не было предела. Когда только они вошли, наш жилец-полицай вскочил: "Ой, я побегу, мне к соседу надо!". Ребята ему приказа­ли: "Сидеть, ни с места!".

Все наши запасы: оружие, ящики с патронами, с то­лом, несколько биноклей, наганы перенесли через боло­то к реке. Многократно возвращались переносить заго­товленные продукты питания: мешки с мукой, разные крупы, хлеб, картофель, а также одежду, ткани и даже швейную машинку "Зингер". Нам всем к тому времени сшили на заказ сапожки. Пока партизаны все переноси­ли к реке, мы сидели дома, сидел и полицай.

Когда с грузами было закончено, мы ушли вместе с бойцами, а полицаю приказали сидеть на месте до рас­света, если двинется куда-либо - будет плохо, пожалеет.

Когда все грузы были у реки, лодками переправили их на другую сторону. Наш верный друг из деревни Добрынево организовал лодки и подводы, на которых наши гру­зы двинулись дальше. Перед дальней дорогой бойцы легли "солнышком", набросив плащ-палатку, укрылись и закурили.

Была лунная ночь, изредка тучки наплывали на луну. Какое-то странное чувство обжигало грудь, с одной сто­роны радостное, с другой - щемящее, грустное... Нав­сегда оставлен дом, детство, все имущество, хотя о пос­леднем сожалеть не приходилось, так как точно известно было, что утром нас полицаи увезли бы на расстрел.

Потом на подводах двинулись к шоссейной дороге. Там уже партизаны очень быстро и ловко оборвали все телефонные провода. Ночью мы прибыли в деревню Житлин. В Житлине был партизанский край. Немцы там бывали, но редко. Нас остановили на отдых в одном до­ме. Дальше была деревня Коречин - это уже у самого ле­са, тоже в партизанском крае. В лесу нас встретил Нико­лай Харитонович Колтун, которому первому передавали оружие в начале войны. Он был первым партизаном в на­ших краях, а также в числе первых был принят в соедине­ние Льдова (Линькова Г.М.) в/ч 9903. У них на базе мы переночевали. Тогда я в первый раз вечером увидела, как партизаны веселятся - жгут огромный костер, поют песни. Все новое, неожиданное... я отошла немного от костра, обошла вокруг и вижу... (не верю глазам) сидит на бревне немец в шинели и пилотке. У меня застыла душа, я не могла двинуться с места, хотела крикнуть - про­пал голос... В голове молнией мелькнула мысль - сколь­ко пришлось пережить, пройти и что же?!... Ко мне спо­койно подошел боец, взял за руку и тихо сказал: "не бой­ся, это наш разведчик вернулся с задания".

Наутро в боевую группу Колтуна за нами прибыла ка­валькада бойцов и сам командир Г.М. Льдов, познако­мился с нами, затем нас отвезли еще дальше в лес, где был большой партизанский лагерь. Там полковник построил всех бойцов, наше семейство напротив, и гово­рит, к нам прибыла боевая группа, отличившаяся в воен­ных делах. И перед всеми объявил, в нашей семейной боевой группе он назначает командиром Михаила Тара­совича, заместителем Ольгу Алексеевну, а мы должны беспрекословно выполнять все их задания. Собственно, для нас, можно сказать, ничего не менялось, только сей­час все стало строго на военный лад. После такого при­ема, нас отправили еще дальше, через топкое болото, на лодках по каналу. Привезли на островок (грудок), сказали, здесь вы будете жить. Я смотрю, и не понимаю, где жить, ничего не видно, только густые кусты. Оказа­лось, было 2 землянки, что и предназначалось для нас. В одной были нары, железная печка, в другой тоже нары, а потом построили русскую печку, где мама выпекала очень вкусный хлеб.

В большом партизанском лагере, где в строю пол­ковник представлял нас бойцам, быт уже давно был уст­роен. Землянки для бойцов, отдельная - санчасть. Док­тор был где-то с Кавказа - Александр Халаджиев, не ус­пел до войны окончить мединститут. Ходил с большой черной бородой, бриться не мог, так как при спуске стропа парашюта сильно затянулась на шее и подбо­родке, и содрала всю кожу. Он лечил всех. В бою одно­му партизану прострелили ногу, прошло значительное время пока его принесли в лагерь, чтобы не началась гангрена, необходима была ампутация. Из инструмен­тов - только пила, которой пилили дрова. Пилу накалили на костре - это дезинфекция. Все, кто из бойцов был в палатке, навалились на раненого, держали. Ему влили (разжав рот) самогона и пилили. Боец остался жив. Я с Женей помогала медсестре и потом часто ходили в сан­часть, ухаживать за ранеными. Рассказывали им пос­ледние известия, которые мы ежедневно ходили в штаб слушать радио в 12 часов ночи.

В партизанских отрядах в Белоруссии, и в нашем от­ряде были семейные лагеря, где жили в землянках жен­щины и дети. В этих лагерях были школы. Были простые скамейки из бревен. Учебников не было. Писали на бе­ресте, заостренными палочками, для счета использовали палочки из веток. Партизанский отряд снабжал семейные лагеря питанием, а также, в свободное время каждый старался помочь с подготовкой бересты, палочек.

Выполняя боевые задания, партизаны даже в отча­янном вихре боя при разгроме фашистского штаба или

полицейского участка не забывали захватить буме или карандаш.

В нашей партизанской жизни были и очень радости и торжественные моменты, когда к нам по ночам npилетали самолеты с Большой Земли. На парашютах сбрасывали мешки с пришитой "подушкой" внизу, чтобы смягчить удар при падении, а в мешке - автоматы (стоят вплотную как утрамбованные, плотно), взрывчатка, магнитные и часовые мины, корреспонденция. Также в некоторых мешках были рукавицы, носки, мыло, некоторые газеты, подарки бойцам.

Для встречи готовили опознавательные знаки – костры, которые располагались по заранее установленному плану. И вот ожидание... Известно время прибытия самолета топком Пинском болоте уложены огромные костры, образующие букву "Г". Вся встречающая команда на места: несколькими закреплено по костру, их должны зажечь одновременно. За другими - по парашюту. Количество десантируемого груза известно заранее, на каждый парашют распределено по 1 бойцу - он должен следить за траекторией именно своего груза. (Кому какой по счету выбросу закреплен за ним). Каждый боец должен как можно скорее добраться до места приземления.

Итак, в тишине слышен гул самолета... Нет npeдела восторгу и восхищению... Вмиг пламя костров взметнется ввысь, далее выстрелы ракет, также заранее уело цвет ракет и направление полета. Самолет без о проходит круг над нами, дабы удостовериться в точности опознавательных знаков. Он и дальше делает круги над болотом и в небе появляются парашюты один за другим. После того, как груз сброшен, самолет снижается, делает прощальный круг максимально близко к земле, слегка покачивается, как бы машет крыльями, мер огоньками... Мы неистово машем руками, кричим "Спасибо! Привет Родине, Москве!!!", хотя понимаем экипаж самолета ничего этого не слышит. Восторг и радость переполняет грудь. Каждый боец ищет "свой" и тащит его из болота к месту сбора.

Конечно, немецкие оккупанты всячески противодействовали партизанскому движению. Над территориями, относящимися к партизанскому краю, часто летали немецкие "рамы" - самолеты разведчики. В таком случае, мы спешно гасили костры, на которых готовили пищу. Весь отряд затихал.

Не всегда нас беда миновала. Лагерь бомбили, уничтожили почти все, кроме людей. Уже это радовало, После всего пришлось перебазироваться на другой остров (грудок) также среди Пинских болот. У нас партизанские лагеря располагались на островах (грудках), заросших лесом и кустарниками большинство среди Пинских болот. Однажды, вдруг узнаем, что немцы идут с масштабной облавой. Уже заняли Житлин, скоро войдут в деревню Коречи, это очень близко от нашей основной базы.

Почти все бойцы на заданиях. В отряде у нас только несколько человек и наша семья. На основной террито­рии отряда (где нашу семью командир представлял бой­цам) - наша санчасть, много раненых. Папа, мама, Женя и я помчались их спасать. Быстро с помощью медсестры перенесли их в лодки, и двинулись по каналу. Появились самолеты, летают кругами, бьют из пулеметов. Каналы в Пинских болотах широкие и глубокие с огромными кус­тами по берегам. Необходимо было внимательно сле­дить за самолетами, если подлетает близко - скорее прятаться с лодкой под куст, нависший над водой. Само­лет уходит на разворот - скорее продвигаться дальше. Мне была команда, после укрытия раненых, вернуться на остров, где несколько наших бойцов и брат Василий, сдерживали продвижение фрицев. Необходимо было поднести им патроны и кое-что перекусить. Немцы уже заняли нашу основную базу, где была санчасть, и стояли на краю леса. Между ними и нашим островом, где залег­ла наша горстка бойцов, было топкое болото. Для удобс­тва передвижения ранее были уложены "кладки" - по па­ре длинных бревен. Фрицы пытались пройти по ним - грохнул взрыв. Наши успели заминировать. Другие фри­цы не пошли, стоят, что-то обсуждают. С нашей стороны началась пальба. Я тоже вижу знакомый цвет серо-зеле­ных шинелей. Вжавшись в болотную тину, спрятавшись за кочкой брала на прицел знакомые шинели, уже побе­доносно поднимавшиеся на опушке леса. То острое ощу­щение боя, той резкой черты между жизнью и смертью не притупилось и с годами. Это был мой первый бой, ког­да я стреляла на поражение.

Немцам удавалось осложнять действия партизан блокадами. Тогда были некоторые затруднения с продо­вольствием. Однако удавалось использовать окружные пути. Следует отметить, что белорусские крестьяне во всем очень поддерживали партизан. Причем сами про­являли инициативу.

Много было различных событий, которые остались в памяти. Приходилось срочно доставить пакет донесений в отдаленный пункт. Во-первых, надо перейти канал (мосточков нет). Март - апрель, вода ледяная по шею, и дальше идти вдоль канала еще далеко. Все замерзает... трудно двигаться, но идешь...

В книге Линькова Григория Матвеевича (Льдова) "Война в тылу врага" есть такие строчки: "В ночную те­мень и непогоду, через непролазные болота и глубокие каналы срочные пакеты и донесения, нередко доставля­ла 12-летняя Нина". Можно отметить, что после войны, я долго вообще не могла ходить. Врачей тогда не было. Мама сажала меня на скамеечку, на солнышко, ноги в ва­ленках, применяла народные средства - и такие пос­ледствия пришлось пережить.

Все члены нашей семьи выполняли много сложных заданий. Наша разведывательно-диверсионная парти­занская войсковая часть 9903, непосредственного под­чинения Главному Разведуправлению, имела очень ши­рокие связи и полномочия.

К нам однажды прибыла связная из Кракова. Доку­менты у нее были официально оформлены на поездку в Коречин "к тете". Конечно, там ее уже ждали и доставили срочно к нам в штаб. Она знала только польский язык, по­этому переводчиками у нашего командира Льдова были наша мама Ольга Алексеевна и папа Михаил Тарасович.

Следует отметить, что полковник очень ценил нашу семью (возможно, за выполнение абсолютно всех его за­даний еще в подпольной работе). Во многих случаях он приглашал родителей на совещания по каким-либо труд­ным решениям. Излагал суть дела, и ему было интересно их мнение по этому вопросу, и как бы они его решили. По­том Льдова (Линькова) отозвали в Москву, а нас переба­зировали поближе к Цветкову, тоже одному из команди­ров нашего отряда, который находился ближе к Пинску.

Действовавшие партизанские отряды и соединения добывали огромное количество разведданных чрезвы­чайной важности, которые были необходимы Генераль­ному штабу Красной Армии. Партизаны наносили сокру­шительные удары по врагу. Под ногами захватчиков бук­вально горела земля. Белоруссия стала "Республикой- партизанкой". Если с первых дней войны сразу появля­лись партизанские группы, то к концу 1941 года ряды на­родных мстителей насчитывали 12 тысяч человек. К на­чалу лета 1944 г. их было больше 370 тысяч. На борьбу с захватчиками шли по своему убеждению от мала до ве­лика. В их числе была и семья отважных патриотов - Данилковичей (так их называло командование).

На подавление партизан фашисты бросали специаль­ные карательные дивизии "СС", которые беспощадно расстреливали мирных жителей, казнили, вешали и сжига­ли целые деревни вместе с населением. Но все это не мог­ло остановить народного гнева и беспощадной борьбы с захватчиками, вероломно вторгшихся на нашу землю.

Мы твердо верили в Победу.

Части Красной Армии освободили Брестскую область 17 июля 1944 г. при активном участии партизан. Всех на­ших бойцов-партизан, за исключением самых юных, направили в действующую армию. На­ш Василий был назначен в полковую разведку. Он прошел с боями Кенигсберг, Берлин, и после 9.05.1945 г. - Прагу. Демобилизовавшись, окончил Брест­ский учительский институт, работал учителем в Малоритской школе Брестской области. Там же участвовал в борьбе с бандеровцами, которые еще несколько лет после Победы активно действовали на юго-западе Брестской области. Они терроризировали местное население, нападали на избирательные учас­тки, устраивали поджоги. Учителя с оружием вместе с ми­лицией отбивали их атаки. В школе, где трудился брат, погибла молоденькая учи­тельница начальных классов, которая только что прибы­ла на работу: вечером сидели на собрании в учительской комнате - выстрел в окно - и ее не стало. Такой непростой была работа учителя в том крае.

Отработав 3 года, Василий поступил и окончил МГУ им. М.В. Ломоносова - механико-математический фа­культет. По окончании был направлен на работу в корпо­рацию "Энергия", которой руководил С.П. Королев. Сбы­лась его мечта стать исследователем Космоса.

Старший брат Антон, 1920 г.р., студент сельскохозяйственного техникума, в июне 1941 года отправился на практику в пограничный город Перемышль на западе Украины и больше о нем мы ничего не слышали. После войны наша семья неоднократно обращалась в разные архивы, ведомства и даже в Международный Комитет Красного Креста, но никакой информации о нем не смогли получить. Вероятно, он погиб в первые дни войны.

После освобождения Брестской области наша семья поселились в Ивацевичах Коссовского района. Папа рабо­тал на заводе, Женя и Нина учились в школе. К нам часто приезжал из Москвы наш командир - полковник Г.М. Линьков. Поскольку родители всегда стремились дать нам хорошее образование, согласились на предложение Г.М. Линькова переехать к нему в Томилино Московской об­ласти. Там я окончила 10-й класс школы, а Женя поступила в Московскую сельскохозяйственную Академию им. К.А.Тимирязева. После окончания ВУЗа она впервые в отечественном пчеловодстве разработала методику лечения пчел антибиотиками от гнильцовых и гриб­ковых заболеваний, а также нозематоза. Занималась пе­реводами научной сельскохозяйственной литературы со всех славянских языков, французского и английского.

В настоящее время Василия и Евгении нет в живых, как и родителей, которые все свои силы и способности отдали защите Родины, восстановлению народного хо­зяйства и достойному воспитанию молодого поколения.