В 2021 году вышел в свет очередной 22-й номер журнала «Новый Часовой», в котором опубликована статья  "Ленинград – неодолимая крепость" (из записей генерал-полковника Гальдера и фельдмаршала фон Лееба). Автор статьи – Ю.М. Лебедев, который дает свою далеко неоднозначную трактовку истории блокады Ленинграда.

Статью предваряет преамбула, в которой говорится, что цель статьи – рассказать на основе дневников немецких военачальников о событиях, предшествующих блокаде Ленинграда. Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб не собирался отказываться от штурма Ленинграда.

генерал-фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб

В отличие от него начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер решил ограничиться блокированием Ленинграда. Оба представителя немецкого командования вели служебные дневники, в которых отслеживали наступление немецких войск на Ленинград.

генерал-полковник Франц Гальдер

Автор – военный переводчик, специализирующийся на исследовании немецких материалов по истории блокады Ленинграда, дает собственный перевод отрывков из дневников фельдмаршала фон Лееба и генерал-полковника Гальдера. По мнению автора, неправильный перевод отдельных слов из «Военного дневника» Гальдера, изданного неоднократно на русском языке, приводит к искажениям в оценке исторических событий начального периода боев за Ленинград. Отрывки из дневников немецких военачальников со 2 июля по 27 сентября 1941 года приводятся с комментариями автора. Они свидетельствуют о том, что спор, касающийся будущей судьбы Ленинграда, завершился в пользу Гальдера. Он якобы навязал Гитлеру свою идею блокады Ленинграда, чтобы голодом в качестве оружия принудить защитников города к капитуляции.

Итак, давайте разберемся, насколько корректно Ю.М. Лебедев обращается, в частности, с военным дневником Ф. Гальдера, насколько существенным для понимания общего смысла является анонсированный им «правильный» перевод этого дневника и вообще насколько важным для судьбы Ленинграда был спор среди немецкого генералитета – брать город штурмом или измором и голодом. И действительно ли Гальдер навязал Гитлеру идею отказаться от штурма Ленинграда и принудить его защитников к капитуляции голодом? Или все-таки эта идея явилась следствием мужества и стойкости его защитников, готовых во чтобы ни стало отстоять свой город?

4 июля 1941 года. 13-й день войны

Лебедев пускается в рассуждения относительно правильности перевода слова  «Erledigung» («решение вопроса», «улаживание дела», «исполнение», «выполнение задачи») во всех изданиях «Военного дневника» Гальдера на русском языке, где оно звучит так: «Тогда перед нами вплотную встанет вопрос о захвате Ленинграда и Москвы». Как утверждает Лебедев, это неправильный перевод, т.к. Гальдер не имел в виду захват. По мнению Лебедева, «основная мысль Гальдера заключалась в том, что с Ленинградом нужно, действительно, покончить, но не с помощью кровопролитного штурма, а принуждением его к капитуляции. Задача состояла в том, чтобы блокировать многомиллионный город, подвергнуть его лишениям, голодному измору и заставить в конечном итоге добровольно сдаться. Гальдер рассчитывал, что таким способом удастся уберечь немецкие войска от больших потерь и сохранить их боеспособность для выполнения задач на других участках Восточного фронта.

Ну что здесь сказать? Остается только снять шляпу перед великим гуманистом Гальдером, который вместо слова «захват» употреблял эвфемизм типа «решить вопрос».

7 июля 1941 года. 16-й день войны

Лебедев пишет: «Фельдмаршал Браухич, а именно его имел в виду фон Лееб, подтвердил слова Гитлера о необходимости захвата Ленинграда, но одновременно впервые дал понять, что не все силы, ориентированные на овладение Ленинградом в соответствии с первоначальным замыслом, будут теперь задействоваться для этого. Соединения, предназначенные для боев в районе озера Ильмень под Новгородом, в нужный момент могут быть переориентированы для выполнения новой задачи на московском направлении. Это был, по существу, первый официально объявленный отход от плана «Барбаросса».

Это не так. План «Барбаросса» изначально предполагал поворот на Москву до взятия Ленинграда в случае «неожиданно быстрого развала русского сопротивления». А этот «развал», по мнению командования ОКХ, уже наступил. 3 июля Гальдер записал в своем дневнике: «…Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней».

8 июля 1941 года. 17-й день войны

Лебедев утверждает: «8 июля Лееб впервые получил из Берлина указание, которое расходилось с недавними словами Браухича, о чем сделал запись в своем дневнике: «Ленинград должен быть блокирован между Ладожским озером и Кронштадтской бухтой». Это произошло благодаря настойчивости Гальдера, который повлиял своей убедительной аргументацией на верховное командование вермахта (ОКВ). Однако, подчинившись приказу, Лееб все же не оставлял мысли захватить Ленинград. Овладение Ленинградом после его окружения все равно оставалось первостепенной задачей Лееба. Об этом свидетельствовал и приказ № 1660/41 по группе армий «Север» за этот же день, где говорилось: «Группа армий “Север” продолжает наступать на Ленинград и захватывает Ленинград».

А вот как это записано в дневнике Гальдера:

12.30.  Доклад у фюрера (в его ставке):

[…]

Итоги:

1. Фюрер считает наиболее желательным, «идеальным решением» следующее:

Группа армий «Север» должна выполнять задачи, указанные ей в директиве по стратегическому развертыванию, силами, имеющимися в ее распоряжении.

[…]

2. Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».

3. Детали [высказывания Гитлера]: а. Предложенный план дальнейших операций утверждается. При этом подчеркнута необходимость отрезать Ленинград с востока и юго-востока сильным правым крылом танковой группы Гепнера. Эта идея является правильной.

Ну и где здесь настойчивость Гальдера, который якобы «повлиял своей убедительной аргументацией на верховное командование вермахта (ОКВ)»? Он просто считает правильным в оперативно-тактическом плане отрезать Ленинград с востока и юго-востока.

13 июля 1941 года (воскресенье). 22-й день войны

Далее Лебедев пишет: «13 июля Гальдер подтвердил своей дневниковой записью, что Гитлер все больше укреплялся в мысли блокировать Ленинград: «Фюрер согласился с предложенным планом операции… На фронте группы армий “Север” решающей задачей является выход в район севернее озера Ильмень, закрытие прохода между озерами Ильмень и Ладожским, блокада Ленинграда с востока». В этот день Гальдеру уже не было смысла прикрывать словом «Erledigung» идею блокирования Ленинграда. Более того, начальник штаба ОКХ своей записью засвидетельствовал, что Гитлер сам употребил словосочетание «блокада Ленинграда».

Ну, наконец-то Гальдеру нет смысла употреблять какие-то эвфемизмы – фюрер определился: Ленинград не штурмовать, разрушить, население уничтожить, а блокировать, население уничтожить голодом, а потом разрушить. Очень существенное замечание со стороны Лебедева! 

А вот, что записал в своем дневнике Гальдер 17 июля:

17 июля 1941 года. 26-й день войны

16.7.1941 г. Гитлер провел совещание с рейхслейтером Розенбергом, рейхсминистром Ламмерсом, фельдмаршалом Кейтелем, рейхсмаршалом Герингом и заместителем Гитлера по партии Борманом о целях войны против Советского Союза.

[…]

 Гитлер заявил, что хочет сровнять Ленинград с землей, а затем отдать его финнам.

«Гигантское пространство должно быть как можно скорее замирено. Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд».

Это говорит о том, что хотя Гитлер и употребил слово «блокада» на совещании 13 июля, тем не менее, его планы в отношении Ленинграда остались прежними – сровнять с землей. Независимо от того, произойдет ли это в результате штурма, или в результате блокады.

13 августа 1941 года. 53-й день войны

Лебедев опять уточняет перевод: «В опубликованных русских изданиях «Военного дневника» Гальдера дан неправильный перевод этого предложения. Там оно звучит так: «Но эта свобода  действий предоставляется командованию группы армий только на определенных условиях, как-то: окончание операции по захвату Ленинграда».  По-немецки предложение выглядит следующим образом: «z.  B. Abschluß  der Operation  gegen  Leningrad». Слово «захват» в немецком варианте отсутствует. При переводе опять было допущено нарушение смысла».

Опять абсолютное пустословие. Совершенно понятно, что в любом случае под словом «операция» Гальдер понимал именно тот смысл, который постоянно озвучивал Гитлер – уничтожение Ленинграда и его жителей.

18 августа 1941 года 58-й день войны

Наконец, Лебедев пытается оправдывать даже Гитлера: «18 августа  в дневнике Гальдера появилась запись, казалось бы, не имевшая никакого отношения к Ленинграду. Речь шла об указании Гитлера о том, что «Киев будет превращен в пепел и развалины». Подобные угрозы и ранее исходили от Гитлера в отношении крупных европейских городов. Так он грозил Парижу, Роттердаму, Варшаве, рассчитывая запугать тем самым местное население, вынудить его бежать оттуда. Такого же рода угрозы прозвучали в отношении Ленинграда и Москвы. Однако они не были подкреплены реальными техническими возможностями по причине нехватки сил и средств для выполнения этих задач».

А вот как это у Гальдера:

 […]

2. Киев будет превращен «в пепел и развалины» (указание Гитлера). Половину этой работы предстоит проделать авиации. Для той части работы, которая отводится артиллерии, достаточно девяти эшелонов с боеприпасами для мортир и 7,5 эшелона со снарядами для тяжелых полевых гаубиц. Далее он предлагает использовать здесь вместо сверхтяжелой немецкой артиллерии, которая имеет указание экономить снаряды для проведения операции «Изабелла»{5}, французские 150 мм тяжелые полевые гаубицы, имеющие дальность стрельбы 11 900 м (их дальность стрельбы больше, чем дальность стрельбы немецких тяжелых полевых гаубиц), французские мортиры калибром 210 мм, имеющие дальность стрельбы 10800 м (их дальность стрельбы меньше, чем у немецких тяжелых, мортир). Он предлагает использовать для этой операции три дивизиона тяжелой артиллерии. Я считаю необходимым использовать пять дивизионов тяжелой артиллерии.

Не надо выгораживать и пытаться оправдывать Гитлера!  Дополнение к директиве ОКВ № 34, сделанное 12 августа 1941 г., предусматривало: наступление на Киев прекратить и после соответствующей подготовки уничтожить город зажигательными бомбами и артиллерийским огнем.

Гальдер верноподданнически вторит своему фюреру. По его мнению, сил и средств для превращения Киева, а затем, конечно, и Ленинграда «в пепел и развалины» было более, чем достаточно. Он даже в этом смысле поправляет своего фюрера: нужно не три, а пять дивизионов тяжелой артиллерии.

Из «Военного дневника» Гальлдера

21 августа 1941 года 61‑й день войны

[…]

Разговор с Кейтелем (ОКВ), который сообщил мне следующее: а. Фюрер еще не сообщил о своем решении, как продолжать операции. Пока что известны лишь его высказывания; он упорно настаивает на выполнении задачи на севере Восточного фронта (то есть задачи по захвату Ленинграда), а также задачи по ликвидации 5‑й русской армии.

Лебедев вновь с упорством, достойным лучшего применения, пишет: «В русскоязычном издании «Военного дневника» Гальдера при переводе  этой фразы вновь было допущено искажение смысла. Дословно там  сказано следующее: «…он упорно настаивает на выполнении задачи  на севере Восточного фронта (то есть задачи по захвату Ленинграда)».  В немецком тексте Гальдером в очередной раз было употреблено слово  «Erledigung», не имеющее отношение к захвату.

Как переводчик Лебедев должен знать, что такое эвфемизм. Эвфемизм – это нейтральное слово или выражение, которым заменяют другие слова и обороты – неудобные, грубые, непристойные, оскорбительные или предполагающие что-то неприятное. Гальдер как раз и прибегает к этому эвфемизму, чтобы не травмировать свою тонкую и возвышенную арийскую душу. В другом случае, в записи от 11 июля 1941 года он пишет: «Тарту горит. Жаль прекрасный древний город!». Просто слёзы на глаза наворачиваются! Но какой цинизм!

Из «Военного дневника» Гальдера

22 августа 1941 года. 62‑й день войны

Получена директива фюрера от 21.8 (исх. № 441412/41). Эта директива имеет решающее значение для всей Восточной кампании.

Директива гласит:

«Предложение главного командования сухопутных войск от 18.8 о продолжении операций на Востоке расходится с моими планами. Я приказываю следующее:

1. Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками.

[…]

5. Только плотная блокада Ленинграда, соединение с финскими войсками и уничтожение 5‑й русской армии создадут предпосылки и высвободят силы, необходимые для того, чтобы согласно Дополнению к директиве № 34 от 12.8 можно было предпринять успешное наступление против группы войск Тимошенко и разгромить их».

31 августа 1941 года

[…]

Установка Кейтеля, которую он дал в  письме на имя главкома, сводится к тому, что  мы не в состоянии прокормить население Ленинграда, а поэтому следует  изгнать его из города. Предложение практически невыполнимо и поэтому  не представляет ценности.

Лебедев и тут начинает фантазировать: «Руководствующий  состав ОКВ и ОКХ явно пребывал в растерянности. Немецкие войска  уже подошли почти к самому Ленинграду, а приемлемого решения, что  делать с городом, пока так и не было найдено. Немецкое командование не  понимало, почему советскими властями не была своевременно проведена  полномасштабная эвакуация населения из Ленинграда подобно тому,  как это происходило при подходе немцев к Парижу и другим городам  Европы».

Откуда интересно Лебедев взял, что «руководящий состав ОКВ и ОКХ явно пребывал в растерянности»? Приемлемое решение давно было найдено – «плотная блокада Ленинграда» – согласно  Директиве Гитлера от 21 августа 1941 года. И почему Лебедев решил, что «немецкое командование не  понимало, почему советскими властями не была своевременно проведена  полномасштабная эвакуация населения из Ленинграда»? Как он представляет себе полномасштабную эвакуацию, когда в Ленинград стекались беженцы отовсюду, из всех близлежащих районов в надежде, что получат защиту, а Красная армия город не сдаст?! А вот немецкое командование все отлично понимало, поскольку еще 8 июля на совещании у Гитлера он сообщил о своем «неколебимом решении сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы».

Из «Военного дневника» Гальдера

1 сентября 1941 года

Командование финской армии не хочет, чтобы ее войска наступали с Карельского перешейка дальше старой государственной границы.

Тут Лебедев фактически оправдывает командование финской армии: «Финны рассматривали боевые действия лета и  осени 1941 года как продолжение советско-финской войны 1939–1940 годов. Тогда они выступали в качестве защитников своей территории, которой лишились. Сейчас они стремились отвоевать эту землю. Это являлось  их конечной целью, что совсем не устраивало немецкое командование».

Далее он, противореча сам себе, пишет: «Маннергейм вышел к старой финской государственной границе по реке Сестре у Белоострова и остановился там. Финны это сделали, в первую  очередь, по политическим соображениям, не желая обострять отношения  с Англией и Америкой».

То есть не потому, что «освободили» свою территорию и остановились, достигнув, по их пониманию, конечной цели, а потому, что боялись обострять отношения с Англией и Америкой.

Но вот, наконец, Лебедев доходит все-таки до самой сути размышлений немецкого генералитета относительно судьбы Ленинграда: «17 сентября Лееб отразил в своем дневнике сведения о ситуации в Ленинграде, полученные по каналам немецкой разведки. Они были для него обнадеживающими: «Ленинград должен быть переполнен беженцами из Красногвардейска, Красного Села и Колпино. Хлебный паек, кажется, уже урезан. Я не исключаю, что мы после перегруппировки, связанной с отводом войск, продолжим быстрое продвижение к Ленинграду. Как поступать с самим городом: следует ли принимать его капитуляцию, нужно ли его полностью разрушить или же он должен погибнуть от голода, пока, к сожалению, нет решения фюрера на этот счет».

Бедный, бедный Лееб, он все еще теряется в догадках: что же делать с этим Лениградом: разрушить или уморить голодом!

18 сентября 1941 года, 89-й день войны

Далее Лебедев дополнительно приводит высказывания и размышления верховного командования немецкой армии: «18 сентября командующего группой армий «Север» посетил генерал-фельдмаршал Кейтель. Лееб получил указание: «Капитуляцию Ленинграда без согласования с главнокомандующим сухопутными войсками ни в коем случае не принимать».

В своем дневнике Гальдер в этот день тоже размышлял на ленинградскую тему. Вот что он записал: «Кольцо окружения вокруг Ленинграда пока не замкнуто так плотно, как этого хотелось бы. Учитывая потребность в войсках на ленинградском участке фронта, где у противника сосредоточены крупные людские и материальные силы и средства, положение здесь будет напряженным до тех пор, пока не даст себя знать наш союзник – голод». В отличие от Лееба Гальдер уже понял, что осада Ленинграда может затянуться надолго».

Да, в отличие от Лееба Гальдер уже давно понял, что все силы надо бросить на московское направление, а Ленинград просто удушить голодом.

Вывод

Из всего этого анализа следует однозначный вывод: и Гальдер, и Лееб – военные преступники, а гитлеровский вермахт – преступная организация! То, что Нюрнбергский процесс не принял во внимание многочисленные доказательства военных преступлений немецкой солдатни, говорит только о политической ангажированности судей из стран-союзниц

  В заключение Лебедев пишет: «Так была поставлена точка в вопросе: брать или не брать Ленинград».

Это в корне неверное утверждение. Немецкое командование и Гитлер несомненно рассчитывали взять Ленинград если не прямым штурмом, то измором, а главное голодом. И нет никакой разницы, хотели ли немцы захватить или блокировать Ленинград – здесь чисто словесная эквилибристика, к которой прибегает Лебедев, как бы оправдывая Гитлера и его генералов – они ведь не хотели лишнего кровопролития!

И ничего Гальдер не навязывал Гитлеру. Решение блокировать город было обусловлено возросшим сопротивлением Красной армии и непрерывным ростом потерь немецких войск, особенно в танковых группах. И то, что 5 сентября Гальдер «с большим удовлетворением», как пишет Лебедев, констатировал в своем дневнике: «Цель достигнута. Отныне район Ленинграда будет “второстепенным театром военных действий”» – ничего не значит. Потому что 18 сентября он уже цинично утверждает, что «наш союзник – голод». А ведь смерть от голода является одной из самых мучительных смертей, ниспосланных на долю человечества. Разве Гальдер этого не знал? Конечно, знал, но он руководствовался педантичным пониманием военной целесообразности.

Профессор СПбГУ, доктор исторических наук Н.А. Ломагин пишет: «В первую очередь мы должны правильно расставить акценты. Блокада – это политика немецкого геноцида, сознательное умерщвление нашего города. Военная стратегия Германии не давала никаких шансов на сдачу города. Немцы для себя приняли решение. У них не было возможности кормить такой большой город. И миф о том, что был некий третий путь… Не было его, этого пути».

Кстати, заметим, что ни гражданское население, ни военнопленных немецкое руководство кормить в любом случае не собиралось. Идею этого «третьего пути» постоянно проталкивает Лебедев в своих публикациях – якобы немецкое командование готово было выпускать из города женщин и детей.

Но эта идея противоречит немецким архивным документам. По свидетельству Н.А. Ломагина, он во Фрайбурге обнаружил приказ по 1-й немецкой дивизии, в котором написано, что в случае любых попыток прорыва голодного населения из города открывать огонь независимо от того, идет речь о детях, стариках или женщинах. 

Страдания ленинградцев привели к тому, что после войны мировое сообщество приняло два чрезвычайно важных решения для международного гуманитарного права. Первое – это конвенция, запрещающая геноцид, то есть сознательное уничтожение людей по признакам расы, пола, религиозных или политических убеждений, и вторая – запрещение голода как средства ведения войны. Эти нормы права используются и сейчас.

Еще раз надо подчеркнуть: вермахт – преступная организация. Ссылки на военную целесообразность не оправданны и не допустимы. Тогда можно оправдать и варварские бомбардировки Сталинграда и Дрездена, и атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, и ковровые бомбардировки Кореи и Вьетнама.

И последнее. Под Ленинградом, и везде на советско-германском фронте воевали фашисты – немцы, оболваненные и зомбированные геббельсовской пропагандой и установками Гитлера, которые освобождали их от «химеры именуемой совестью и моралью» и давали право расстреливать «каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд». И не надо их оправдывать – этих, как пишет Лебедев, «простых работяг, которых гнали на фронт».

Автор: Гаврилов Виктор Александрович, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института военной истории Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат психологических наук, полковник (в отставке)